ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВАЛЕНТИНЫ... Моя мама, в девичестве Фокина Анна Михайловна, родилась в 1900 году 20 января в г. Прилу- ки Черниговской области. Вскоре её родители переехали в город Брянск Орловской области. Там мама закончила 5 классов церковно-приходской школы. Но по тем временам мама была очень грамотной. Принимала участие в общественной жиз-
ни города, избиралась несколько раз депутатом Городского Совета народных депутатов, работала паспортистом. В семье Фокиных было четверо детей: три сестры и один брат. Папа - Вылевач Иван Петрович. Его я не помню, но из маминых рассказов знаю, что он родился в 1892 году в Витебской губернии деревня Богданы. В их семье было тоже четверо детей: три сестры и один брат - это папа. Не знаю, что случилось, но без родителей они остались рано. Младшая из папиных сестёр почти до самой войны жила вмести с нами. Поженились родители в 1918 году. Папе уже было 26 лет. Мама его называла «старым холостяком». Папа работал помощником машиниста паровоза на железной дороге. Как и многие честные коммунисты, в 1937 году он попал под «ежовс- кие» пытки. Мама вспоминала, как его держали в бетонной холодной камере, поливали ледяной водой, издевались, пытаясь добиться лжепоказа- ний на своих товарищей. Но, не добившись предательства, отпустили. Вот тогда-то он и простыл, а затем заболел туберкулёзом. Прожили они с мамой 23 года. Они очень любили друг друга. У них родилось 10 детей, но к 41 году осталось только двое: моя сестра Оля, которая родилась 25 марта 1923 года, и я - 1938 года рождения 13 августа . Остальных детей родители хоронили почти каждый год в детском возрасте. В те годы дети умирали в основном от пневмонии, менингита, полиомиелита. Спасти детей не удавалось, так как тогда медицина была бессильна. В Брянске у нас был свой дом, чудесный сад, it 29
ккорова, любимица сестры Оли - коза Милка. Когда Оля заканчивала 10 класс, а мне было около трёх лет, началась война. Брянск, 21 июня 1941 года: у сестры выпускной бал, вручение аттестатов, лес, костры, песни, всё так же, как и у всех выпускников. Были любовь, планы, мечты. Но вот утро 22 июня изменило всё. «Утро было хмурым, как будто сама природа протестовала против того, чтобы в мирную жизнь вторглась эта чёрная сила, - рассказывала Оля. Все комсомольцы Райкомом комсомола были мобилизованы. Мальчишки - в военкомат для подготовки на фронт, девушки на трудовой фронт для работ по обороне города - рыть окопы - или в госпиталь для приёма раненых. Раненые с первых дней войны уже поступали эшелонами. 13 августа по особому указанию Орловского обкома и Н-ского Военного Совета наша семья была эвакуирована в Сибирь. С эшелоном были вывезены из города старые, больные и женщины с детьми, б октября 1941 года город заняли немцы. В дороге мы находились ровно месяц. В вагонах дети болели, умирали. Я тоже переболела дизентерией - рассказывала мама, но меня удалось спасти благодаря маленькому флакончику йода, который мама прихватила с собой. Всё было оставлено в родном Брянске: свой дом, сад, огород, животные. Мама взяла с собой только маленькую подушечку для меня, а Оля - небольшой чемоданчик с одеждой, которую по дороге приходилось обменивать на картошку, хлеб, чтобы не умереть с голоду. 13 сентября 1941 года мы оказались в Искити- ме. Вот тут-то и начался настоящий голод. Хочется отдать должное всем сибирякам, которые помогали эвакуированным от всего своего щедрого доброго сердца. Зима 1941-42 годов была ужасной. Стояли сильные морозы, а одеться было не во что. Мама начала от голода пухнуть, так как сама ничего не ела, а те крохи, которые удавалось раздобыть, старалась скормить мне. До сих пор помню вкус лепёшек из гнилой картошки, собранной на помойке и испечённой на чугунной плите. Олю взяли на Цемзавод в расчётный отдел бухгалтерии. У неё в трудовой книжке одна- единственная запись - Цементный завод, бухгалтерия, где она отработала 40 лет. «С началом войны на заводе были большие трудности,- вспоминает она,- но завод работал стабильно. Коллектив был дружный, а состоял он из старых кадровых рабочих, и, в основном, из юношей и девушек, так как мужчины были на фронте». С благодарностью сестра вспоминала тех людей, с которыми пришлось работать в те далёкие, трудные, военные годы. Кажется, было выстрадано всё, и когда пришло время и возможность вернуться на Родину, наша семья принимает решение - остаться в Ис- китиме - на нашей второй Родине. Шла война. Вместе с нашей семьёй была эвакуирована и мамина сестра - тётя Поля с младшим сыном Володей. Жили мы все вместе. Тётя Поля устроилась на работу в госпиталь. Её муж, дядя Ваня, который был на обороне Брянска, вскоре отправил из Брянска нам багаж - швейную ножную машинку, большое Олино зеркало, которое завернул в перину и подушки, да кое-что из тёп-
клой одежды: котиковую шубку для Оли и мамино зимнее пальто. Вот тогда-то мы немного воспряли духом. Тётя Поля приносила из госпиталя списанную, окровавленную одежду солдат, а мама отстирывала и шила из неё детские платьица и штанишки, которые обменивала в деревнях на молоко, сахар, хлеб, рис. На зиму мама состежила всем на ноги бурочки. Весной 1942 года мы уже смогли посадить картофельные очистки, а осенью собрать урожай. Урожаи в те годы были очень хорошие. Земля в Сибири была плодородной, неизработанной. Оля с поля переносила весь урожай в мешке на горбушке. Вот тогда-то она и подорвала своё здоровье. Мама уже была больная - инвалид 2 группы. Голод сделал своё дело. 9 мая 1945 года. Конец войне. Люди выходят на улицы, обнимаются, плачут от счастья. Начали возвращаться с войны солдаты. Вернулся и дядя Ваня - муж маминой сестры. Он сразу же увёз свою семью из Сибири. Мы переезжаем из кирпичного дома на улице Комсомольской в деревянный 2-этажный дом напротив. Там нам дали возможность сделать под окнами грядки для овощей. Жизнь стала налаживаться. В 1-й класс я пошла в 1946 году восьми лет, так как росла очень маленькой, худенькой и болезненной, и мама пожалела отдать меня в 7 лет, да и сразу в тот же год после окончания войны просто не было возможности учиться - все дети были голодные, раздетые и разутые, не было учебников, тетрадей и прочих учебных принадлежностей. Писали, помню, на какой-то серой обёрточной бумаге, и даже на газетах. 32
elib.ngonb.ruRkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2